- Вика, прекрати.
- Что?
- Прекрати так настойчиво меня ненавидеть.
- Я тебя не ненавижу, - воспротивилась я. И даже плечами пожала. – Мне, вообще, не до тебя.
- Замечательно, - проговорил он. Сделал пару шагов вперёд. В общем-то, через пару его шагов номер в ширину как бы заканчивался, и Андрей вновь отступил. Снова недовольно огляделся и тогда уже сел на кровать, не придумав ничего лучшего. На меня посмотрел. – Зачем ты снова всё ворошишь?
Я в растерянности моргнула. Такого вопроса я, честно, не ожидала.
- Что значит, зачем? Тебе что, Гриша не рассказал, что случилось?
Андрей досадливо поморщился.
- Рассказал. Но я не понимаю, что ты собираешься снова здесь искать? А, главное, зачем.
- Я отвечу тебе на этот вопрос, - возмутилась я, причем возмутилась от всей души. – Я тебе отвечу, - повторила я нетерпеливо, - раз ты не понимаешь, что такое потерять сестру. Или брата.
- Я понимаю, - сказал он и тут же добавил: - стараюсь, по крайней мере, понять, поставить себя на твоё место и на место твоих родителей. Понимаю, что это безумно трудно было пережить. Но она же объявилась, живая и, как подозреваю, здоровая.
- Она где-то здесь, Андрей!
- Это твои безосновательные подозрения! – оборвал он меня. – Которые ты опять же пытаешься вменить в вину моей семье.
Я отвернулась от него, обидно было невероятно. Но, наверное, со стороны так и казалось, что из-за этой самой обиды, я никак не могу заставить себя оставить в покое семью Веклер. Лезу и лезу к ним, в чём-то обвиняя.
- Зачем ты приехал? – спросила я у него. – Припугнуть меня?
- Не говори глупостей. – Андрей взглянул на меня печально. – Разве я когда-то пытался тебя припугнуть или обидеть? Я лишь хочу, чтобы эта история перестала отравлять нам всем жизнь.
- Тогда ты зря переживаешь. И приехал ко мне тоже зря. Как я понимаю, никто из вас мне помогать не собирается. Что ж, тогда я ещё денёк бестолково покручусь в Москве и уеду. Никакого урона твоей семье не нанесу.
Андрей помолчал, приглядывался ко мне.
- И что, уедешь домой и продолжишь мучиться подозрениями и догадками? Сколько лет на этот раз?
- Какая тебе разница?
- Вика, не будь такой.
- Это ты не будь таким! – разозлилась я. – Это ты упорствуешь, это ты не готов даже задуматься над тем, сколько странностей вокруг Ксениного звонка. Ты считаешь, что тебе нужно оберегать свою семью. А ты не задумался о том, от чего ты её оберегаешь?
Андрей меня выслушал, причём, выслушал с недовольным лицом, затем вздохнул, уперся локтями в колени и опустил голову. Задумался о чём-то, но интуиция мне подсказывала, что думает он не о моих словах, а о том, как устал меня сдерживать и успокаивать. И за что ему всё это. За какие грехи я навязалась на его голову?
Прошла, наверное, целая минута, Андрей голову поднял и посмотрел на меня.
- Что ты собираешься делать?
Я немного растерялась. Вся загвоздка была в том, что я понятия не имела, что я собираюсь делать. Я помедлила, затем осторожно проговорила:
- Я хотела поговорить с твоим отцом.
Он хмыкнул.
- Серьёзно? Ты, на самом деле, веришь, что он станет с тобой говорить?
- Если ему нечего скрывать…
- Вика, отец и без того злится который день, так что, сомневаюсь, что он захочет снова с тобой разговаривать.
- И тебе не кажется это странным?
- Нет, солнышко, не кажется. Мне, к твоему сведению, эта история тоже здорово обрыдла и надоела. И я не понимаю, почему я об этом каждый день думаю.
- А почему ты думаешь?
- Вика, перестань цепляться к словам.
Я устало откинулась на спинку кресла и на минутку прикрыла глаза. Почему-то не сомневалась, что Андрей в этот момент за мной наблюдает. Очень хотелось глаза приоткрыть, чтобы в этом удостовериться, но удержалась. Пусть думает, что мне всё равно. Мне, конечно, не всё равно, далеко не всё равно, и даже сейчас, за разговором о Ксении, я мучаю себя предположениями и догадками, чем Андрей занимался последние дни без меня, с кем проводил дни и вечера. Но мысли об этом были настолько неприятны, что куда проще было гнать их прочь, чем задать хоть один вопрос.
Я ни о чём спрашивать не собираюсь, хотя, имя Анаисии вертится и вертится у меня в голове. Ревность, будто чёрную дыру в моей душе просверливает.
- А что ты будешь делать, если найдёшь её? – вдруг спросил Андрей.
Я открыла глаза и посмотрела на него, в некоторой растерянности. Ответила:
- Поговорю.
Он взглянул на меня с откровенным сожалением.
- Ты же понимаешь, сейчас уже понимаешь, что тебе не понравится то, что ты услышишь.
- Я всегда знала, что мне не понравится то, что я узнаю об исчезновении сестры. Но, знаешь, за последние сутки я поняла, что куда лучше злиться на неё живую, чем на мёртвую. Но я хочу знать, что же случилось, и почему она так поступила.
- Ясно, - проговорил Андрей негромко. Затем добавил: - Я бы предпочёл, чтобы ты уехала домой.
- В этом я как раз не сомневаюсь. – Я ему улыбнулась. – Это порадовало бы всех твоих родственников. – Мы встретились взглядами, и я добавила: - И тебя в особенности.
- Почему в особенности?
«Тебе же не до меня», подумалось мне, но вслух я ничего не сказала, лишь плечами пожала.
Мы замолчали. Сидели друг напротив друга, временами встречались взглядами, я тут же отворачивалась. И молчали. В какой-то момент меня это стало здорово раздражать. Андрей ничего не говорил, лишь разглядывал меня и о чём-то думал. Наверное, о том, как скрутить меня покрепче и сунуть в первый отходящий поезд. Чтобы больше меня никогда не видеть.
- Ты долго собираешься здесь сидеть? – поинтересовалась я у него, в какой-то момент не сдержавшись.
Он смотрел на меня в упор, а после моего вопроса удивлённо вздёрнул брови.
- Я тебя раздражаю?
- Я устала.
На губах Андрея мелькнула саркастическая улыбка.
- Понятно. Ты меня выгоняешь.
От его обвинительно-насмешливого тона мне стало немного неудобно.
- Просто не понимаю, для чего ты тут сидишь, - пояснила я.
- Боюсь, что, если уйду, ты наделаешь каких-нибудь глупостей.
- Каких? – удивилась я. – И когда? Ночью?
- От тебя можно ожидать чего угодно.
- Мне такого ещё никто никогда не говорил, - честно призналась я. – Обычно меня называют скучной и предсказуемой.
Андрей снова улыбнулся.
